По семейному преданию он родился недоношенным. Его мать, будучи беременной, неловко оступилась и упала в открытый люк погреба. Падение было таким, что женщина потеряла сознание, и вскоре у неё начались преждевременные роды. Мальчика, который появился на свет, решили назвать Феликсом, то есть счастливым. Ведь выжил он, по словам повитухи, чудом…
И таких чудес в жизни Феликса Эдмундовича Дзержинского было много. Он чудом выжил в автомобильной катастрофе, которая унесла жизнь его шофера, чудом не умер от туберкулеза за 11 лет тюрем и каторги, на которые его раз за разом приводила его революционная деятельность. Чудом не был застрелен врагами в ходе Гражданской войны. И чудом спасся, когда в окно его кабинета на Лубянке кто-то бросил гранату. Но даже в жизни человека, которого родители назвали счастливым, чудеса рано или поздно кончаются. Дзержинскому их хватило только до 49 лет.
20 июля 1926 года Феликс Эдмундович скоропостижно скончался. С тех пор прошло уже без малого 100 лет. Но ответ на вопрос, что же стало истинной причиной смерти «первого чекиста» страны советов до сих пор нет.
Несостоявшаяся встреча Ф.Э Дзержинского и Н.К. Рериха
Это были четвертые громкие похороны в Советской России. Сначала Я.М. Свердлов, потом В.И. Ленин, а вскоре после него М.В. Фрунзе. И вот теперь он – Дзержинский. Одно из описаний того, как хоронили «рыцаря революции», кстати, так Феликса Эдмундовича называл никто иной как И.В. Сталин, принадлежит Зинаиде Григорьевне Лихтман, ближайшей сотруднице Николая Рериха.
Дело в том, что в июле 1926 года Рерихи как раз были в Москве. И более того, в день смерти Дзержинского, Николаю Константиновичу была назначена встреча с Феликсом Эдмундовичем. По понятной причине она не состоялась.
Оккультисты позднее писали, что столь странное совпадение – смерть Дзержинского, в тот самый день, когда к нему на приём приехал Николай Рерих, далеко не случайно. Мол, Дзержинского убрали великие Махатмы, послание которых вез Рерих. Убрали для того, чтобы «Железный Феликс» не смог как-то навредить этой миссии. Но, в те годы все эти глупости мало кого занимали. Куда интереснее было другое. Уж больно неожиданно многим показалась смерть человека, которого не случайно называли “Железным”.
Официальная версия смерти Ф.Э. Дзержинского
Если говорить об официальной версии, то смерть Феликса Эдмундовича связана с тяжелым сердечным заболеванием, которое проявлялось в виде стенокардии. Но это лишь официальная версия. Понятно, что только ею дело не ограничилось. Вскоре версий возникло множество. Пока же вернемся к похоронам.
Гроб с телом Феликса Эмундовича торжественно пронесли на руках от колонного зала Дома Союзов, где проходило прощание с усопшим, на Красную Площадь. Дзержинского, в отличие от многих других кремлевских боссов, удостоившихся чести быть похороненными на Красной площади, не кремировали. Он похоронен в могиле у кремлёвской стены. Стоя над гробом Феликса Эдмундовича Дзержинского, И.В. Сталин сказал: “Не зная отдыха, не чураясь никакой черной работы, отдавая все свои силы, всю свою энергию делу, которое ему доверила партия, Дзержинский сгорел на работе во имя победы коммунизма”.
Алексей Максимович Горький восклицал патетически: “Нет, как неожиданна, несвоевременна и бессмысленна смерть Феликса Эдмундовича. Черт знает что!”. В свою очередь Троцкий разразился ярким, почти что стихотворным некрологом.
Российский мыслитель С.Л. Франк, которого выслали на философском пароходе вместе с другими интеллигентами, размышляя о судьбах России, назвал Дзержинского таким же аскетичным и добродетельным убийцей, каким когда-то был М. Робеспьер.
Возложение венков к гробу Феликса Эдмундовича заняло изрядное время. Но наибольшее впечатление на собравшихся произвел венок, доставленный в Москву сотрудниками Тульского ГПУ. Он был сделан из винтовок, револьверов и скрещенных шашек. Страна прощалась с человеком, к которому испытывала сильное, но, в общем-то, извращенное чувство, густо замешанное на страхе и любви. Происхождение этого чувства было очевидным. Дзержинский был фигурой весьма неоднозначной. Но, несмотря на это, притягательной.
Н. Бердяев о Ф.Э. Дзержинском
Его портрет прекрасно передал Николай Бердяев, которого Феликс Эдмундович в свое время допрашивал. Бердяев писал:
«Думаю, что Дзержинский не был плохим человеком. И даже по природе не был человеком жестоким. Это был фанатик. В нем было что-то жуткое. В прошлом он хотел стать католическим монахом. И свою фанатическую веру он перенес на коммунизм».
Скорее всего, он был из разряда личностей, которых можно назвать истерическими. Есть высказывание британского дипломата Р.Б. Локкарта, которого поразили его глаза, горевшие упорным огнем фанатика и почему-то не моргали никогда. Локарту даже пришло в голову, что его веки были полупарализованные.
Это был человек, который свято верил в возможность построения справедливого государства в интересах рабочего человека, работающего человека, и нужно учитывать то, что этот революционный романтизм, то есть желание видеть и претворить это в жизнь, было главной движущей силой всей его жизни.
О революционном романтизме «рыцаря революции» писали и газеты, которые были заполнены скорбными письмами со всех концов огромной страны. И в этом потоке почти затерялся документ, который положил начало рождения самых разнообразных версий о причинах смерти Дзержинского. Документ, в котором те, кто не верит в естественную кончину Феликса Эдмундовича, видят едва ли не основное подтверждение своим подозрениям. Самое поразительное, что речь идет всего лишь об официальном протоколе вскрытия тела Дзержинского, который был опубликован в общедоступной прессе. Этот краткий документ, подписанный светилами советской медицины, содержит такое количество странностей, нестыковок и неясностей, что действительно наводит на размышления. Однако, поначалу протокол вскрытия тела Дзержинского не привлёк к себе никакого особо пристального внимания. В ту пору народная молва была занята совершенно другим.
Версия об отравлении Ф.Э. Дзержинского
Версия об отравлении Феликса Дзержинского жива и сегодня. Правда с течением времени разделилась на два прямо противоположных политических течения. Сталинисты говорят о том, что «Железного Феликса» отравили потому что он – верный сталинец, мешал оппозиции творить ее черные дела. Совладать со Сталиным они не могли, а вот к Дзержинскому подобраться как ни странно смогли.
Во время Пленума в 1926 году кто-то из оппозиции в стакане воды подсунул ему что-то не то. Прямо на трибуне с Дзержинским стало плохо. А как только с ним стало плохо, и все кинулись помогать, пытались как-то оказать срочную первую медицинскую помощь, в суматохе, этот стакан исчез.
Антисталинисты тоже считают, что смерть Дзержинского вполне могла наступить в результате действия яда, но только отравителем называют самого Иосифа Виссарионовича. Эта внезапная смерть, скоропостижная, в 1926 году уже тогда наводила на всякие размышления о роли в этом И.В. Сталина.
Зоя Серебрякова, дочь расстрелянного в 1937 году Леонида Серебренникова, Первого заместителя Дзержинского в наркомате транспорта, в качестве доказательства того, что И.В. Сталин вполне мог отравить Феликса Эдмундовича, вспоминает такой эпизод, рассказанный ей её же собственной матерью. В 1963 году Галина Серебрякова лежала в Кунцевской больнице. В больничном парке она регулярно встречалась с другим пациентом, бывшим личным секретарем И.В. Сталина – Александром Поскребышевым. Как-то в разговоре она спросила о причинах смерти Крупской, на что он ответил: «Вы даже не представляете, как часто хозяин использовал яд».
Конечно, речь шла не о Дзержинском лично, но Крупская умерла в 1939 году и к этому моменту И.В. Сталин, по словам Поскребышева, уже неоднократно использовал яд. Был ли среди тех, кому он предназначался, Феликс Эдмундович? Чтобы ответить на этот вопрос, нужно вначале разобраться с другим. А был ли И.В. Сталину хоть какой-то смысл в 1926 году травить его? По всему выходит, что – нет. Документы, касающиеся Дзержинского, а их в разных архивах Москвы и других городах, где довелось жить, работать или сидеть Феликсу Эдмундовичу, более 3000, подтверждают, что отношения Сталина и Дзержинского дружескими или просто тёплыми никогда не были. Но Дзержинский к 1926 году ни разу в острую полемику со Сталиным не вступал.
Нет такого документа, где он выступил бы против Сталина. Но косвенно можно судить, что он не во всём был согласен со Сталиным. Была, можно сказать, внутренняя оппозиция. Дзержинский не боялся высказывать свое мнение, нравилось кому-нибудь это или нет. Он мог отстаивать свою точку зрения до конца. Но если решение принято, большинство высказалось, он подчинялся безоговорочно.
Из письма Дзержинского Куйбышеву: «У меня полная уверенность, что мы со всеми врагами справимся, если найдем и возьмём правильную линию в управлении страной и хозяйством. Если не найдем этой линии и темпа, оппозиция будет расти и страна тогда найдет своего диктатора – «похоронщика революции», какие бы красные перья не были на его костюме».
Видел ли Дзержинский в этой роли именно И.В. Сталина? Большой вопрос. Но, те, кому фигура «Железного Феликса» симпатична, а таких немало, говорят, что все было именно так.
Под этим диктатором вне всякого сомнения он подразумевал Сталина и, прожив бы чуть подольше, участь скорее всего, была бы такой же, как и других крупных политических деятелей, которые мешали Сталину.
Причины депрессии Ф.Э. Дзержинского
Смерть Дзержинского наступила практически сразу после его очень яркого и эмоционального выступления на Пленуме партии, в ходе которого он, как говорили тогда, обрушился с яростной критикой на Каменева и Пятакова за то, что они по сути дела собирались уничтожить российское крестьянство. Дело в том, что в последние годы жизни Дзержинский, которого мы знаем именно как главу ЧК, руководил еще и наркоматом транспорта. И что самое важное – ВСНХ, то есть являлся руководителем всего народного хозяйства страны. Причем хозяйственник из него, как говорят специалисты, получился очень не плохой.
Большевики всегда считали крестьянство если и не своим идеологическим врагом, то уж точно только не помощником в деле революции. А потому относились к нему совсем не так как к рабочему классу. Периодически выдвигались идеи обложить крестьян еще большим налогом, тянуть из них как можно больше с тем, чтобы полученные средства отдавать рабочим, вливать в промышленность. Дзержинский был категорически против этого подхода. Имеется немало документов, которые наглядно демонстрируют позицию Дзержинского по этому вопросу. Так, на выступлении на одном из Пленумов его обвинили в том, что он добился того, что частник развивается на селе, крестьяне стали жить лучше. На что Дзержинский бросил реплику: «Какой ужас, надо же, на 2% повысилось благосостояние крестьян. Да для чего мы делали революцию, чтобы мы нищими были?».
На Пленуме, который стал для Феликса Эдмундовича последним, Дзержинский тоже говорил именно о состоянии народного хозяйства. Он незадолго до Пленума вернулся из поездки по стране и вернулся очень подавленным. Он пришел к выводу, что хозяйство страны находится по-прежнему в состоянии полного развала. Что никакого восстановления этого хозяйства после гражданской войны и Первой мировой войны не произошло. Что страну ожидает тяжелейший экономический кризис, а если экономический, то можно было опасаться и политического кризиса. Причем Дзержинский воспринял этот факт очень болезненно. И не удивительно. Истинный романтик революции, он не мог спокойно смотреть, как под экономическим обвалом гибнет идея. Прекрасная, романтическая идея всеобщего равенства и братства, ради которой он 11 лет отсидел в тюрьмах и на каторге.
Его состояние, начиная с первых месяцев 1926 года, можно было бы ориентируясь на сегодняшний язык назвать депрессивным. Во время своего выступления на Пленуме Дзержинский, по воспоминаниям тех, кто присутствовал в зале, в начале стал периодически прикладывать руку к сердцу. Потом просто постоянно держал ее плотно прижатой к левой стороне груди. Многие восприняли это как ораторский прием. Но на самом деле Дзержинскому во время выступления действительно стало плохо с сердцем. Окончив речь, он, под громкие аплодисменты зала, прошел в соседнюю комнату, где стоял диван, и почти 2 часа лежал на нем приходя в себя. Вызвали врача. Придворный кремлёвский медик Вульман вколол Дзержинскому камфору. Когда Феликсу Эдмундовичу стало чуть лучше он под присмотром всё того же Вульмана пошёл к себе домой. Идти было недалеко. Дзержинский с семьей, женой и сыном Яном проживал здесь же, в Кремле, в корпусе рядом с оружейной палатой, напротив большого кремлевского дворца, где и проходил Пленум. Он самостоятельно поднялся к себе в квартиру, сказал жене, что хочет прилечь. Она предложила ему расстелить постель. Но Дзержинский остановил ее, сказав, что все сделает сам. Посреди спальни он неожиданно упал. Это был конец.
Фактически, через 3 часа, после того как с ним случился сердечный удар на трибуне его уже не стало. Сталин приказал произвести вскрытие. Результаты этого вскрытия и вообще сам факт этого вскрытия теперь преподносят как один из способов, которым Сталин пытался проверить, остались ли следы его каких-то действий против Дзержинского или нет. Но это похоже на полный абсурд.
Как бы то ни было, в протоколе вскрытия тела Дзержинского ни слова не говорится о яде или возможном отравлении. Зато в нём присутствует немало других странностей, которые и подталкивают многих исследователей к тому, чтобы предполагать – что-то с официальной версией смерти «Железного Феликса» не чисто.
Странности в протоколе вскрытия Ф.Э. Дзержинского
Первая странность заключалась в том, что патологоанатомическое исследование было произведено не на следующий день, как можно было бы ожидать, а ночью, с 00 часов 30 минут до 01 часов 30 минут. Для вскрытия был приглашен главный кремлевский прозектор А.И. Абрикосов. Многие учились по его великолепным книгам, учебникам, монографиям. Это был без преувеличения выдающийся в мире патологоанатом. Который, тем не менее, в исторических кругах имеет репутацию если не фальсификатора, то специалиста, суждениям которого можно верить отнюдь не безоговорочно. Хотя бы по причине его особой приближенности к власти. Это тот редкий пример, когда человека не только назначили Академиком, но он вошел в состав номенклатуры ЦК, и в этом составе оставался практически до самой смерти. Вот это тот случай, когда талантливый человек пошёл фактически служить, а уж за что служить, одному Богу известно.
Протокол вскрытия тела Феликса Дзержинского, как и любой другой документ такого рода, был составлен в двух частях. Первая – общее впечатление медиков о состоянии организма умершего. Вторая – собственно заключение, которое освещает причины того, от чего наступила смерть. И заключение это звучит так: основой болезни Феликса Эдмундовича Дзержинского является общий артериосклероз, особенно резко выраженный в венечной артерии сердца. Смерть последовала от паралича сердца, развившегося вследствие спазматического закрытия просвета резко измененных и суженных венечных артерий.
Возможно Абрикосов заранее шел на это вскрытие с тем, чтобы вынести определенный конкретный диагноз атеросклероза и смерти от паралича сердца, получив указание где-то в инстанциях, иначе бы это вскрытие могли бы отложить до следующего дня, но они почему-то очень торопились.
Вторая странность кроется уже в самых первых словах протокола вскрытия. Дело в том, что документ этот начинается описанием тела усопшего, в котором сказано о том, что перед прозекторами находится тело пожилого мужчины. Но ведь Дзержинскому в момент смерти не было ещё и пятидесяти. Этот факт и некоторые другие еще более впечатляющие нестыковки позволили заговорить о том, что якобы труп Дзержинского, в тканях которого опытные медики наверняка обнаружили бы следы яда, подменили. Вот и возникли в описании эти слова – «тело пожилого мужчины». В тоже время это стандартная форма написания заключения патологоанатома для сопоставления биологического возраста человека его паспортному возрасту, и естественно было известно, когда Феликс Эдмундович родился и сколько ему лет.
Возразить тут, что бы то ни было, трудно. Тем более, что Дзержинский к концу жизни действительно выглядел очень плохо. Врач Дзержинского – Иоан Львович Баумгольтс постоянно указывал своему пациенту на необходимость срочного лечения. Иногда «Железного Феликса» удавалось на это уговорить. В архивах сохранились материалы медицинских обследований, которые проходил Дзержинский в медико-санитарном управлении Кремля. Ни о каких заболеваниях сердца во всех этих консультациях речи не было. Несколько раз ему производили рентгенографическое исследование органов грудной полости, где были совершенно отчётливые признаки перенесённого некогда туберкулеза легких в сочетании с выраженными фиброзными изменениями, с увеличением внутрилегочных лимфоузлов. У него был хронический гнойный бронхит, скорее всего с бронхоэктазами, что, кстати, могло отразиться на функции сердца.
Но это заболевание, которое сегодня медики именуют именно так: «легочное сердце», в медицинской карте Дзержинского отсутствует. Ничего в ней нет и о каком-то ярко выраженном атеросклерозе. И, тем не менее, в патологоанатомическом заключении, составленном в ночь с 20 на 21 июля ведущими медиками страны, изложено именно о нём. Анатомический диагноз: резкий общий артериосклероз с преимущественным поражением венечной артерии сердца. И ни слова о рубцах и кавернах, которые оставил в лёгких Дзержинского старый туберкулез. А ведь они были отчетливо видны на рентгенограммах. В чём же причина подобного упущения медиков? Наверно всё-таки вся эта комиссия профессоров и Алексей Иванович Абрикосов были сосредоточены на патологии сердца. И когда увидели такое резко изменённое сердце с тонозирующим атеросклерозом, естественно для них причина смерти более-менее стала ясна. Но действительно странно, что легкие описаны очень поверхностно. А может не поверхностно, может действительно медики описывали труп некоего пожилого мужчины, у которого было больное сердце, но совершенно здоровые лёгкие. Возможно ли такое?
Действительно, и профессор Абрикосов, лично знакомый с Дзержинским, и прочие медицинские светила, которые присутствовали при вскрытии, пребывая в трезвом уме и твердой памяти, вряд ли смогли бы принять неизвестного мужчину за Феликса Эдмундовича. Слишком уж известной фигурой он был. О нем при жизни слагались легенды. Он действительно был знаменем революции, её карающим мечом, «Железным Феликсом».
История прозвища “Железный Феликс”
Кстати, об этом мало кто знает, но на самом деле это своё прозвище Дзержинский заработал не тем, что нещадно карал врагов революции и несгибаемо стоял на страже её достижений. Всё было не совсем так. Из рассказов старожил Лубянского особняка, известно, что кабинет Дзержинского располагался на втором этаже здания, окнами на улицу и был знаменит тем, что в нем еще с царских времен стоял громадный банковский сейф. Стоит напомнить, что при царе батюшке в этом здании помещалось страховое общество.
Дзержинский как раз был у себя, когда в окно кабинета влетела ручная граната. Феликс Эдмундович, проявив удивительную резвость, выскочил из-за стола и мгновенно скрылся за дверцей своего огромного сейфа. Прогремевший вслед за этим взрыв, разворотил всё, но сделанный на совесть несгораемый шкаф устоял, а в нём спасся и сам Дзержинский. Когда сотрудники лубянского ведомства вбежали в кабинет шефа, они увидели поразительную картину: обгоревшие стены, выбитые стёкла, развороченная мебель и сам Дзержинский, в нечем не запятнанной белой косоворотке целый и невредимый, но очень недовольный. С тех пор соратники Дзержинского и стали называть его за глаза «Железным».
И вот теперь этот легендарный человек лежал распростертым на стальном прозекторском столе в морге, а над его телом колдовали лучшие патологоанатомы страны, а точнее группа очень уважаемых и известных специалистов в медицине.
Абрикосов был действительно очень способный патологоанатом, но даже он мог допустить какие-то, как говорят, «проколы». Один из этих проколов в данной ситуации это то, что по его словам лёгкие были без изменений. Это не соответствует клинической картине, это не соответствует рентгенологической картине, можно говорить только об одном – Абрикосов явно пытался что-то скрыть.
Так что же пытался скрыть профессор Абрикосов? Почему в заключении, которое он составил по результатам вскрытия, ничего не было сказано о следах старого туберкулеза, которым, это было известно всем, страдал Дзержинский? Почему в протоколе вскрытия, в той его части, где описывается общее состояние тела, нет ни слова о рубцах на ногах Феликса Эдмундовича? А ведь их тоже нельзя было не заметить. Как и туберкулез, Дзержинский заработал их в тюрьме, в печально знаменитом Орловском централе. Их оставили кандалы, которые в течение довольно долгого времени украшали ноги «Железного Феликса». Но интересовало ли это комиссию и Абрикосова? И что же их вообще интересовало? Только сердце и больше ничего? Но разве это можно назвать ответственным подходом к вскрытию? Странно, что вскрытие было проведено в спешке, посреди ночи и в столь не полном объеме.
Поразительно, но в протоколе целиком и полностью отсутствует описание вскрытия столь важного органа как мозг. И это в середине двадцатых, когда этот орган интересовал советскую медицину в особенности. Напомню, совсем недавно умер В.И. Ленин и специально для изучения его мозга был создан целый научно-исследовательский институт. А тут, черепная коробка Феликса Дзержинского не была даже вскрыта. Почему?
А что если на самом деле череп Дзержинского был вскрыт. Но, то что медики обнаружили под ним, было настолько не удобным с политической точки зрения, настолько не вписывалось в картину смерти по причине стенокардии или атеросклероза, что, не желая мараться откровенным враньём, врачи предпочли просто промолчать о своей находке.
Но, что же так могло вывести врачей из колеи? Из-за чего они так переволновались, что забыли и про туберкулёз, и про следы старых ран на ногах Дзержинского? Почему же в протоколе вскрытия так и не появилось описание мозга Феликса Эдмундовича? Некоторые исследователи утверждают – именно потому, что мозг дольше всего хранит в своих тканях следы яда. Но утверждение это не соответствует действительности.
Версия самоубийства Ф.Э. Дзержинского
В чем же истинная причина всех этих странностей и нестыковок? Логично было бы предположить такую картину. Итак, на столе перед ними лежит тело «Железного Феликса», несгибаемого борца с контрреволюцией, бесстрашного и верного идеей коммуниста. Как скажется на этом имидже Дзержинского тот факт, что он смалодушничал, спасовал перед болезнью и пустил себе пулю в лоб? Никто ведь не будет думать о том, что застрелился Дзержинский исходя из тех самых принципов, которыми руководствовались супруги Лафарги. Эти двое идейных коммуниста наложили на себя руки решив, что стали слишком старыми и немощными, а значит более не смогут принести пользу мировой революции. Никто в народе не станет думать об этих высоких, но мало понятных большинству помыслах. Все решат, что «Железный Феликс» на самом-то деле был “соломенным”, и мало того, что великий грех совершил, так ещё и просто струсил.
Железная воля и твёрдый характер о котором все говорили, это была только одна из внешних сторон его истерического характера. В состоянии истерического умоисступления, да ещё на фоне предшествующих депрессивных расстройств, он мог выстрелить в себя также бестрепетно, как он распоряжался о расстреле других.
Самое поразительное, что мысли о самоубийстве у Дзержинского возникали в еще достаточно молодом возрасте. Вполне возможно, что это стало результатом страшного удара по ещё не окрепшей психике, который молодой человек получил в тот день, когда вместе с братом решил побаловаться с оружием. Они стреляли по мишени, но вместо этого пропали в свою сестру Ванду, девочка скончалась на месте. Смерть сестры стала первым надломом психики Дзержинского, первым, но не последним.
Кроме того, ещё один серьезный психологический надлом произошел в 1901 году, когда его вызвали на предмет освидетельствования годности к военной службе. Согласно вынесенного диагноза, у него имелась неизлечимая болезнь, определив ему оставшийся срок жизни год или полтора. Диагноз конечно не подтвердился, но Дзержинский готовился к уходу из жизни уже тогда.
И мысли об этом красной линией прослеживаются в письмах Феликса Эдмундовича, адресованные Маргарите Новиковой – женщине, которая стала первой любовью Дзержинского. В 1901 году он ей писал, что уйдет, а она останется, и будет продолжать их дело, а в этих делах будет жить и он.
В следующий раз о самоубийстве он заговорил во время своего очередного пребывания в тюрьме. Всё это тоже есть в его письмах товарищам по партии, и к его старшей сестре Альдоне.
А что если именно в 1926 году наступил тот момент, который для Дзержинского выглядел как тупик? Когда ему показалось, что близкая катастрофа ждет всё, за что столько лет боролся? А он сам слишком болен и слаб, чтобы попытаться хоть что-то изменить.
В последние недели своей жизни Дзержинский пребывал в состоянии тяжелой депрессии. Причиной её были разными. Еще более ухудшавшееся здоровье и ситуация в народном хозяйстве страны, которая, как он окончательно выяснил после своей инспекционной поездки, была в совершенно катастрофическом состоянии. Выступление Дзержинского на Пленуме, когда в ответ на его критику Каменев и Пермяков обрушились с нападками на него самого, могло стать последней каплей.
В это последний день своей жизни он производил на окружающих впечатление невменяемого человека и в этом плане особый интерес представляет обмен записками на заседании этого Пленума между Рыковым и Куйбышевым. Рыков пишет Куйбышеву: «Учитывая нервозность и экспансивность Феликса, можно ждать большой беды». Куйбышев отвечает: «В своём последнем слове он прямо намекал на самоубийство».
Никаких свидетельств этого самоубийства, никаких документов которые бы прямо указывали на это, конечно нет. Есть лишь психологический портрет самого Дзержинского, который базируется на его же письмах и высказываниях, и странные нестыковки в протоколе вскрытия его тела. Конечно этого недостаточно, но иного мы никогда не получим. Даже если всё и было именно так, еще тогда в 1926 году все следы самоубийства были тщательно замазаны, закрыты и стерты. Остались только тихие слухи, которые подобно туманным болотам медленно стелились по стране.
Если Феликс Дзержинский стрелял себе именно в голову, то о какой передаче его мозга в специально созданный для исследования этого органа научный институт тут можно было говорить. И как можно было описывать состояние мозга если он оказался поврежден в достаточной степени. Может быть действительно именно поэтому в протоколе патологоанатомического вскрытия его тела так и не появился отчет о вскрытии черепной коробки. Может быть так. А может и нет. Ответ на этот вопрос могла бы дать эксгумация тела Дзержинского, благо он в отличие от многих кремлевских властителей кремирован не был. Ещё в 1900 году Ленин писал: “Пролетариату нужна правда о живых политических деятелях и о мертвых, ибо те кто действительно заслуживает имя политического деятеля не умирают для политики когда наступает их физическое смерть”.
Но та ли эта правда, ради которой стоит так жестоко ворошить прошлое. Современники, те что осели в эмиграции называли Дзержинского «святым убийцей». Действительно, он был очень противоречивым человеком, в котором странно сочетались идеализм, романтичность, стремление к добру и способность творить зло. После перестройки делались попытки изобразить Дзержинского патологическим садистом, которой наслаждался мучениями своих идеологических противников. Но говорить так – значит упрощать историю, и упрощать этого весьма примечательного человека, про которого Владимир Маяковский в своей знаменитой поэме «Хорошо» сказал: «Юноше, обдумывающему житье, решающему- сделать бы жизнь с кого, скажу не задумываясь- «Делай ее с товарища Дзержинского».
Видео
Не забывайте оставлять свои комментарии на сайте и делиться своим мнением о личности Феликса Дзержинского.
